Воспоминания о персонаже Охотник, доступные в архивах в рамках первого тома книги "Пробуждение". Для открытия нового воспоминания необходимо пройти соответствующее испытание от мастера в сети Ауриса. Наградой за открытие всех воспоминаний является небольшой видеоролик, кратко пересказывающий фрагменты собранных воспоминаний.
Воспоминание №1235
Эвану четырнадцать, и ему известно кое-что, чего не знает его отец. От этой мысли, упоительной и пугающей, его бросает в дрожь. То, чего не знает отец, беспощадный владелец одних из самых прибыльных шахт Сиэтла. Человек, который держит своих работников в ежовых рукавицах и заставляет повиноваться силой. Он называет шахтеров жалкими червями, но совсем скоро поймет, что ошибается. Они люди, а не какие-то черви. Действуя сообща, люди могут добиться перемен. Один из шахтеров убеждает других сражаться за свои жизни: вместе у них будет шанс создать профсоюз. Тогда они получат права, более того: достоинство и свободу. А еще свободное время, в которое смогут почувствовать себя людьми, отдыхать с семьей и друзьями. Эвану известно что-то, о чем не знает его отец... и это знание придает Эвану силы.
Воспоминание №1236
Отец швыряет Эвана на землю и обзывает слабаком. Он требует, чтобы сын обращался с червями жестче: никакой болтовни, никакой помощи, "они должны ходить по струнке!". Рабочие должны знать, кто тут главный, а для этого их надо сломить. Никакой слабины: откусят всю руку, стоит дать палец! Они пользуются твоей добротой! Эван знает, что лучше промолчать. В прошлом году, когда он проявил слабость, отец сломал ему челюсть. Не хотелось бы снова питаться через соломинку. В этот раз он сдерживается и прикусывает язык. Он хотел бы рассказать отцу о профсоюзе, но не делает этого. Ему стыдно за это, но он предан не только отцу, но и своим друзьям. Боб, Том, Джим... они заслуживают большего.
Воспоминание №1237
Эвану нравится создавать что-то из ничего. Он не художник, но ему нравится рисовать. Правда, рисунки приходится прятать от отца, потому что он не одобряет это занятие. Рисуют только слабаки, бродяги и цыгане, утверждает он. Эван должен заниматься достойным делом, и потому отец тащит его в свою самую прибыльную шахту и учит, как надо обращаться с червями. Он распускает руки, он груб и жесток, ведь самое главное сломить волю и дух подчиненных. Сломленный человек превращается в инструмент, который делает то, что нужно. То же самое он сделал со своей женой. И то же пытается сделать с сыном. Но Эван до сих пор рисует. Так он выказывает свою непокорность.
Воспоминание №1238
Эван смотрит, как отец орет на одного их шахтеров. Работнику стало нехорошо, и он пытается отпроситься, но ему не разрешают. Если мужчина уйдет, то потеряет работу. Эвану жаль бедолагу, и он хотел бы как-то ему помочь. Скоро на помощь придет профсоюз, и тогда зарплата станет достойной, а работать сверх меры не придется. Но легкие мужчины уже черны, а тело одряхлело из-за стресса, кислотных испарений и недосыпа. Он падает на землю от слабости, но отцу Эвана все равно. Он пинает работника в живот и приказывает сыну вытащить его из шахты. Эван подчиняется. На миг он чувствует отвращение при виде слабости этого... червя... и хочет положить конец его страданиям. Он становится похож на отца и не думает, что это так уж плохо.
Воспоминание №1239
Отец заставляет Эвана пойти в темный лес и поставить медвежий капкан. Охота на медведей - его страстное увлечение, и так было и будет всегда. Он снова рассказывает сыну историю о том, как отец с братом наткнулись на гризли. Тогда медведь оторвал дяде Эвана руку и откусил голову, но отец набросился на зверя сзади и бил его ножом, нанося удар за ударом, пока тот не умер. После этого он вспорол медведю брюхо, достал голову брата и десять миль нес его изувеченное тело до фамильной усадьбы. В этот раз уже десять; в прошлый было пять. Отец усмехается. История меняется при каждом пересказе, и порой Эвану кажется, что никакого медведя на самом деле не было.
Воспоминание №1240
Эван чувствует небывалый прилив вдохновения. Он рисует, как отец в костюме медведя убивает дядю. Эван ни разу не видел дядю вживую, только на фотографиях. Филантроп и добряк, не преданный семье. С его идеями о достойных зарплатах и прочей социалистической брехней их бизнесу настал бы конец, и поэтому его не стало. Эван ничем не может это доказать, но знает, что прав. В душе он знает, что дядю убил его отец. Связал и оставил на растерзание медведю. Не было никакого ножа, никакой благородной драки. То была просто кошмарная гибель червя-предателя. Эван об этом догадывается... но мысль не вызывает у него стыда или отвращения. Он ощущает нечто другое и гонит прочь чувство, в котором не хочет себе признаваться.
Воспоминание №1241
Эван стоит у кровати и смотрит на спящего отца. Его переполняют обожание и ненависть. Иногда он задумывается, какой была бы его жизнь без этого человека. Отец многое сделал для сына, и в то же время из-за него Эван чувствует себя жалким и одиноким. Парень поднимает тяжелый серый камень и замирает на долгую, нескончаемую минуту. Он мог бы обрести настоящую свободу... но нет. Не таким образом. Освободиться можно и по-другому. несчастные случаи на охоте и в шахтах нередки. Можно заманить отца в какой-нибудь штрек и бросить туда подожженный динамит. Правда, тогда Эван тоже умрет. Но он и так не пошел бы на такое. Его любовь к отцу сильнее ненависти. Он подарил ему слишком многое.
Воспоминание №1242
Эван рисует, как отец в костюме медведя топит его мать. он не верил версии отца, потому что в его словах что-то было не так. Даже не в словах, а во взгляде и усмешке, в отсутствии эмоций. Он утверждал, будто ее просто унесло течением. Мама... она была так красива. Светлые волосы, голубые глаза. Она была веселой и заботливой - полной противоположностью отца. Пошла искупаться с утра и не вернулась? Этого не может быть. Мама перечила отцу, а это не сходит с рук никому. Даже членам семьи. Особенно членам семьи.
Послушание или смерть. Эвану надоело быть послушным. Он предан отцу, но друзья ему тоже дороги, ведь они разговаривают с ним, подбадривают, хорошо отзываются о его рисунках. Да, у него есть друзья. Когда-то он был совсем одинок: отец не позволял сыну с кем-то сближаться, утверждая, что так он тратит время впустую и позволяет собой пользоваться. Он предан отцу, но друзья ему тоже дороги. Они заслуживают лучшего.
Воспоминание №1243
Отец пристально смотрит на Эвана, сидя по другую сторону обеденного стола. Он знает. Может, не наверняка, но точно чувствует: что-то не так. Это видно по его глазам, и этот взгляд говорит, что у Эвана будут проблемы. Эван жует жирный кусок крольчатины и надеется, что отец ничего не скажет. Не стоило ему что-то от него скрывать. Отец всегда все знает. В прошлом году Эван сорвался на одного мужика, который сказал что-то нехорошее о его матери, и избил его доской до полусмерти, а отец только стоял, смотрел и смеялся. Тогда Эвана оттащили полицейские, а отец лишь улыбался ему, зная о том, в чем сын не хочет себе признаваться. О том, что ему было приятно избивать того мужика, но не потому, что Эван защищал честь матери или давал отпор более сильному, а потому, что чувствовал... свою силу. Отец улыбался. Яблоко от яблони недалеко падает.
Воспоминание №1244
Рисунки Эвана разорваны на клочки. Он собирает их по кусочкам и замечает, что один пропал — тот, на котором он изобразил тонущую мать. В этот момент отец входит в комнату, и парня охватывают отчаяние и ужас. Он ждет удара, но ничего не происходит. Вместо этого отец начинает говорить о том, что чутье — это самое главное. У него, Эвана, оно тоже есть, досталось по отцовской линии. Именно чутье подсказало ему, что сын что-то от него скрывает.
"Не притворяйся, я все знаю. Дружки-черви сдали тебя за пару долларов". Эван вздрагивает, но не говорит ни слова. Слова просто застревают в горле. Он только извиняется, и отец молча уходит. Эван следует за ним. Оказавшись в отцовской спальне, он видит тот рисунок, изображающий смерть матери... теперь он висит на стене, вставленный в рамку. Отец обещает преподать ему завтра урок, такой, который он усвоит. Эван пристально смотрит на него, чувствуя ненависть... к жалким червям, которые его предали. Какие чувства вызывает у него отец? Не уважение, нет... неподдельное восхищение.
Галерея
